Чего хочет и что может политика «зеленых»?
1 февраля 2007 г
Содержание:
Россия сегодня
Политическая система и гражданское общество
Внешняя политика
Энергетическая политика
Экологическая политика
Россия и европейские институты
Выводы и варианты действий «зеленых»
Россия сегодня
Результат взгляда на Россию сегодня это вопрос угла зрения, а последний во многом связан с исторической перспективой. Когда нынешний уполномоченный Федерального правительства по координации германо-российского сотрудничества по линии общественности Шоккенхофф говорит, что люди в России еще никогда не обладали такой степенью личной свободы, то это не совсем необоснованно. Ведь с началом перестройки и гласности в последние годы существования Советского Союза политическая ситуация по сравнению с советскими временами улучшилась. Наши партнеры в «Мемориале» могут в любом случае могли это делать до сих пор легально работать, хотя им и приходится опасаться произвола налоговой полиции.
По-другому реагируют, пожалуй, те, кому не хватает социальной защищенности, существовавшей в Советском Союзе, и те, кого равенство в условиях дефицитной экономики не заставляло, по крайней мере, жить впроголодь. Они связывают со словом «демократия» драматическое возникновение социальной пропасти в начале 90-х годов: невероятное богатство немногих и безнадежную бедность других. Такая негативная ассоциация, известная и в Германии по временам Веймарской республики, затрудняет, естественно, развитие демократического сознания. Кроме того, многие в России не знают, что им делать с политической свободой, в этом плане здесь ситуация хуже, чем в других восточноевропейских странах. Ведь у России нет больших демократических традиций. Она не пережила ни эпохи Просвещения, ни успешной буржуазной революции. Индустриализация была осуществлена методами сталинской рабской экономики, модернизация сельского хозяйства благодаря тому, что государство обрекло на голодную смерть миллионы людей. Вся буржуазия, и без того слабая, была изгнана или искоренена, новая начинает лишь медленно нарождаться.
Еще со времен первых попыток модернизации, предпринятых Петром Первым, и основания Санкт-Петербурга 300 лет тому назад и самое позднее после марксова анализа «полуазиатского способа производства» стало ясно, что экономическое, а вместе с ним и общественное развитие России идет порой медленнее, а порой по той же причине и по-другому, нежели в Западной Европе. Сюда следует добавить гигантские размеры страны и связанные с этим трудности ее освоения и эксплуатации, усугубляемые еще более специфической российской формой империализма: колониальными захватами в непосредственной близости от России наряду с Сибирью здесь можно назвать и большие районы Центральной Азии и их интеграцией в Российскую империю. Так возникла почти необозримая, в культурном и экономическом планах весьма многообразная огромная империя, чья западная, лежащая в Европе часть продолжала, правда, играть важнейшую роль, но не могла представлять всю страну.
В России никогда не было развитого капитализма, а модернизация, проведенная Сталиным и его преемниками с целью наверстать упущенное, не имели сравнимого общественного эффекта. Основная часть населения как в пространственном, так и в социальном планах осталась неподвижной. Во времена социализма также была введена одна из форм крепостного права: без разрешения властей сельскохозяйственные рабочие не смели покидать места своего проживания. Формальный уровень образования, правда, высок, однако в качественном плане оно лишь по некоторым параметрам отвечает западным стандартам. Гигантски выросшее городское население, однако, до сих пор не смогло развить в своей среде четко дифференцированное социальное расслоение, которое было характерно для Западной Европы еще в XIX веке, не говоря уже о постиндустриальном настоящем. Традиции авторитарного господства по сей день сохранились в сознании подавляющего большинства людей, не прерванные по большому счету демократическими потребностями; они сопровождаются православным декором и ярко выраженным патриотизмом, который сегодня все больше приобретает постимперские и националистические черты. Этот феномен как наполнение вакуума, образовавшегося после исчезновения господствовавшей социалистической идеологии существует и в других постсоциалистических странах. Но ни одна из них не была, как Россия в пределах и за пределами Советского Союза имперской гегемониальной державой. Потребность преодолеть утрату этой гегемонии и поиск так называемой новой «национальной идеи» являются сегодня одним из важнейших связующих звеньев российского общества и перекрывают даже социальные противоречия и дефициты демократии.
На этом фоне следует также рассматривать уверенное заявление Путина или высказывания министра иностранных дел Лаврова о том, что Россия не пригодна для прямого переноса на нее (западно)европейских масштабов демократии и прав человека. Это исторически верно и в то же время политически ошибочно.
Горбачевские реформы, начатые в 1985 году, в глазах большинства в России стали началом разрушения Советского Союза, советской гегемонии в Восточной Европе и роли мировой державы. Но на самом деле они были слишком запоздалой попыткой избежать именно этого. Советский Союз распался без какого-либо заметного и активного участия общества. За исключением крохотного числа оппозиционеров и так называемых «диссидентов» оно лишь переживало его распад. В конкурсной массе традиционной номенклатуре пришлось ориентироваться и сортировать свои ряды заново. На период президентства Ельцина после его победы над традиционалистами сильный отпечаток наложило как это, так и сопутствующие этому бои за передел собственности. Но в основе своей ее власть сохранилась, ее представителями являются как и в других странах более гибкие кадры из старого партийного и государственного аппарата и их новое поколение. Сюда относится не в последнюю очередь и переименованный КГБ, чье влияние на общество с давних пор несравненно выше, чем влияние секретных служб в западных странах. Цель номенклатуры не демократия, а сохранение власти. Необходимая для этого модернизация экономики и общества служит средством, а не целью.
Россия не является демократией и правовым государством по меркам Запада и согласно воле того политического класса, который представляет Путин, не должна ими и становиться. Однако «управляемая» или, как сейчас говорят, «суверенная демократия» это все же больше демократии, чем Россия к тому привыкла. С помощью открытости в сторону Запада впервые в какой-то мере успешно предпринимается попытка построить капиталистическую рыночную экономику. Если смотреть отсюда, то результат напоминает смесь манчестерского и государственного капитализма. Такое сочетание, тем более в такой большой и богатой стране, связано не только с гигантскими социальными перекосами, но и опасно и имеет к тому же структурные дефициты. Дело в том, что с помощью неприкрытого государственного контроля над всеми стратегическими отраслями и соответствующих возможностей для политической артикуляции предпринимаются попытки продолжить в модернизированном варианте традиции государственного планирования экономики и общества, из-за которых уже потерпел крах социализм. Для нынешних, весьма уверенных в себе действующих лиц было выковано понятие «политтехнократы». Ему противостоит пока еще маленькая, в настоящее время внепарламентская оппозиция, которая видит Россию европейской страной, приверженной европейским ценностям и нуждающейся в применении европейских стандартов для своего экономического и общественного развития. Она рассматривает систему Путина не только как авторитарную, но и как помеху для модернизации.
Экономические преобразования продвинулись вперед и подчиняются в настоящее время в основном законам рыночной экономики. Они начали менять общественные структуры, и это находит свое выражение также в пока еще маргинальных политических движениях и в потребностях, которые они представляют. Могут ли они быть удовлетворены системой, установленной Путиным, это вызывает прочные сомнения. Ведь России требуется радикальная модернизация, которая сделает возможными государственную стабильность и экономическое развитие вне зависимости от высоких цен на сырье. По многим показателям Россия сейчас находится на уровне развития пороговой страны типа Бразилии или Китая. Ее экспорт на 75 проц. состоит из сырья и полуфабрикатов, структура занятости напоминает Южную Африку, доля расходов на здравоохранение в ВВП не выше, чем в Китае, а смертность среди грудных и малолетних детей в четыре раза выше, чем в Германии. Не отстает Россия лишь в потреблении энергии, что однако скорее служит показателем технической отсталости инфраструктуры и технологий.
Политическая система и гражданское общество
По конституции Россия президентская демократия. Ориентация по крайней мере формальная на центральную власть в Кремле имеет многовековые традиции. На политическом ландшафте доминирует псевдоплюралистическая партийная система, которая постоянно дополняется и усовершенствуется так называемыми политтехнократами в Кремле и его окружении. Партии, созданные и инициированные президентской администрацией, по традиции служат для поддержки президента в настоящее время это «Единая Россия» и могут уже через несколько месяцев после своего создания обладать абсолютным большинством голосов на выборах и в парламентах. Несколько недель тому назад после после ряда неудачных попыток была сконструирована еще одна партия «Справедливая Россия», которая должна предложить внешне скорее социал-демократический профиль на фоне скорее националистическо-консервативной «Единой России». И эта партия в ходе региональных выборов смогла сразу же одержать несколько побед.
Наряду с большинством в две трети голосов, принадлежащих «Единой России» и ее союзникам, в Думе (парламенте) в качестве оппозиционных партий имеются еще так называемые либеральные демократы Жириновского, а кроме того «Родина», еще одна расистская и националистическая партия, а также традиционные коммунисты. Различные изменения в избирательном праве укрепят нынешнее господство прокремлевских партий во время предстоящих выборов в Думу в 2007, речь, в частности, идет об отмене минимального порога явки на выборы и о повышении барьера для прохождения в Думу с 5 до 7 проц.; этот барьер еще в ходе предыдущих выборов не дал пройти в Думу демократическим оппозиционным партиям. Независимые или соответственно прямые кандидаты также становятся невозможными.
Экономически-либеральные или социал-демократические партии (по приблизительным меркам, согласно категориям, бытующим на Западе), такие как «Яблоко» Григория Явлинского который несколько месяцев тому назад присоединил к своей партии в качестве фракции инициативу по созданию «зеленой» партии, «Зеленую Россию» во главе с Алексеем Яблоковым, или «Союз правых сил», который можно отнести к демократически ориентированным силам, на фоне такой ситуации с большинством голосов и правовой ситуации, а также из-за внутренних разногласий не имеют реального шанса пройти в Думу. Они остаются маргинальными партиями, тем более что некоторые их представители связаны с пагубными в социально-политическом плане экономическими реформами ранней эры Ельцина. Подобная судьба, вероятно, ожидает и новые, разобщенные, ориентированные на Запад силы, как например движение Гарри Каспарова. Его авторитет на Западе не должен вводить в заблуждение относительно того, что в России у него нет должной поддержки. Он и его нынешние союзники, например бывший премьер-министр Касьянов и независимый депутат Рыжков, верят в грядущий кризис и крах системы Путина и надеются, что тогда они смогут взять власть в свои руки. В предстоящих выборах они не хотят участвовать. Не говоря уже о том, что демократическое большинство не появится вдруг и в условиях кризиса, можно охарактеризовать это как своего рода политику ва-банк, которую, может быть, можно объяснить отчаянием на фоне кажущихся безнадежными перспектив.
Несмотря на широкую поддержку политики Путина со стороны российских избирателей, подготовка к выборам проходит, по крайней мере, нечестно. В последний раз ОБСЕ, правда, оценила соответствующим образом уже не ход выборов, а предвыборную борьбу. Тем не менее некоторые наблюдатели по-прежнему предполагают, что к тому же имели место подтасовки выборов в какой-то мере на всякий случай. Кроме того, произвольные законы и резиновые параграфы создают возможности для исключения кандидатов из предвыборной борбы или для исключения неугодных кандидатов, и они соответствующим образом применяются.
Прокремлевские партии и соответственно Кремль, со своей стороны, используют так называемый «государственный ресурс» для предвыборной борьбы, в том числе полностью контролируемые государством надрегиональные электронные средства массовой информации, которые в России играют более значительную роль по сравнению с печатными СМИ, чем на Западе. Однако сегодня и многие надрегиональные газеты находятся либо в руках «Газпрома», либо в руках других концернов, также контролируемых государством, или в руках «прирученных олигархов», выгодоприобретателей от приватизации, которые в политическом плане не противостоят Кремлю.
В период между 1996 г. за четыре года до прихода Путина к власти и 2005 г. были убиты 23 журналиста. В 2006 г. к убийству Анны Политковской прибавилось еще несколько убийств. Ни одно из них не было раскрыто. В мировом рейтинге организации «Репортеры без границ» Россия находится на 147-м месте из 166. Для сравнения: Германия находится на 23-м месте, США на 53-м, Афганистан на 130-м. Свобода печати соответственно весьма ограничена.
Тем не менее за последние 20 лет сформировалось живое гражданское общество, которое давно уже сконцентрировано не только в Москве и Санкт-Петербурге. Наряду с традиционными группами защитников окружающей среды, борцов за гражданские права и права человека появились и другие группы, в результате чего тематический спектр значительно расширился. После периода основания и легализации еще во времена Советского Союза и широкой свободы действий в хаотичную эру Ельцина неправительственные организации (НПО) и их деятельность как и деятельность независимых СМИ находятся в настоящее время под угрозой в результате контроля и произвольного применения законов. То и дело подвергаются аресту и осуждаются по суду журналисты и активисты, опубликовавшие неугодные факты.
Одновременно Кремль пытается пристегнуть к себе и симулировать структуры гражданского общества. Так называемя Общественная палата является как раз таким инструментом, используемым в противовес Западу. Уже с давних пор в рядах НПО ведутся дискуссии об отношении к политике, к партиям и к государственной власти. При этом речь идет о роли, которую НПО могут играть в политике, о формах и возможностях политического влияния, о рисках сотрудничества с государством. На фоне опыта общения с государством и его институтами, к которым причисляются и уже устоявшиеся партии, многим активистам кажется нецелесообразным и непривлекательным прямое участие в политической жизни. Ведь именно их политическая компететность и их общественная активность привели к дистанцированности от такой политической системы, которая с давних пор воспринималась как непрозрачная, не поддающаяся влиянию и даже враждебная. Такие старые оппозиционеры, как, например, бывший уполномоченный по правам человека в период правления Ельцина Сергей Ковалев, который начиная с 90-х годов участвует в деятельности партий, являются поэтому исключением.
Внешняя политика
Россия по-прежнему претендует на территорию бывшего Советского Союза как на свою исконную сферу влияния и пытается сохранить или соответственно вновь обрести политическое и экономическое влияние на бывшие советские республики. В ходе реализации этих претензий она, однако, вынуждена была испытать целый ряд ударов, к которым в первую очередь относится вступление балтийских государств в ЕС и НАТО. И хотя в настоящее время их принадлежность к Западу принимается, исторические претензии сохраняются: их выражением стал отказ Путина признать оккупацию Прибалтики как таковую в 1940 г. как следствие пакта между Гитлером и Сталиным и в результате Второй мировой войны в 1944 г.
В качестве главных контригроков в плане гегемонии в бывшем Советском Союзе рассматриваются США и НАТО. Отсюда и желание некоторых стран СНГ больше всего его выражает Грузия вступить в НАТО и ЕС. Однако, кроме этого, Россия воспринимает серьезные попытки демократизации, как, например, на Украине, как прямую угрозу для себя. В публичных дебатах этот страх доходит до того, что выдвигаются теории заговора. Демократия в ее западном понимании интерпретируется в России как агрессивный экспортный феномен и инструмент, направленный против российских интересов. Если смотреть под таким углом зрения, то демократизация ведет к дестабилизации.
Отношения между Россией и странами СНГ развиваются совершенно по-разному. Экономические связи между ними и Россией как следствие исторического развития по-прежнему имеют тесный характер. Они к тому же намного крепче, чем экономические отношения между государствами СНГ за пределами России. Сближение с Западом рассматривается как опасность. Политическая близость России к государствам СНГ поэтому уменьшается в результате серьезных попыток демократизации, о чем свидетельствует пример Украины. Экономическое влияние является, однако, решающей целью, что приводит также к оказанию нажима на авторитарные режимы, как это было в конце 2006 года в Беларуси.
Преследуя цели по сохранению гегемонии в сфере влияния Советского Союза или соответственно Российской империи, Россия целенаправленно использует сепаратистские конфликты для дестабилизации соответствующих государств и для сохранения своей роли защитной силы для тех регионов, которые стремятся к независимости или, как в случае с Южной Осетией, даже к присоединению к России. На нормативном уровне это находится в открытом противоречии с российской политикой в Чечне, где территориальная целостность России отстаивается самым жестокими средствами.
В духе классической политики национальных интересов действует Россия и в Совете Безопасности ООН. Конфликты и возможности их разрешения оцениваются по тому, в какой мере они служат реализации претензий на невмешательство во внутренние дела и на территориальную целостность. Известными примерами тому служат как недопущение мандата ООН на интервенцию в Косово, так и отклонение санкций против Ирана, и позиция по отношению к определению статуса Косово. Одновременные претензии России на сохранение своей роли как мировой державы побуждают ее, однако, и к конструктивным действиям в рамках конфликтов, где у нее нет непосредственных интересов. Но активного вклада в дальнейшее развитие и модернизацию системы ООН и международного права Россия не вносит. Согласно представлениям мировой державы как это было и во времена Советского Союза баланс интересов или безусловное соблюдение правовых норм не представляют собой ценности, а служат скорее признаком слабости. Речь больше идет о победах или поражениях.
Россия участвует в усилиях Китая превратить Шанхайскую организацию сотрудничества не только в регионального актера, но и в актера с глобальным политическим и экономическим влиянием. Правда, пока создается впечатление, что активная роль Китая в этой организации вызывает у России скорее скепсис в плане шансов на представление ее собственных интересов. Однако следует предполагать, что обе страны ищут в этой структуре стратегический противовес таким институтам, как «Группа восьми».
Как и прежде Россия обладает самым обширным в том, что касается боеголовок арсеналом ядерного оружия в мире. К связанной с этим опасности, обусловленной потенциальной возможностью его использования, добавляются сомнительное техническое состояние устаревших в настоящее время систем и недостаточная надежность охраны атомных технических объектов. В настоящее время осуществляется модернизация стратегического ядерного оружия как ответ на предусмотренное создание глобальной системы противоракетной обороны США. Это означает что было объявлено и публично намерение сохранить ядерный наступательный потенциал России в противовес США и соответственно НАТО.
Энергетическая политика
Россия богата ископаемыми энергоносителями. Их экспорт и высокие цены на нефть и газ на мировом рынке с конца 90-х годов служат основой для экономической консолидации страны и для возвращения внешнеполитического самосознания. Кремль и соответственно правительство поставили под государственный контроль отрасли, отнесенные к разряду стратегических, прежде всего энергетические концерны, и целенаправленно используют их в качестве политических инструментов вплоть до шантажа. Такое поведение, правда, не является монополией российской политики, однако на фоне значения российского сырья для Европы и многих государств СНГ оно играет особенно большую роль. Публичная поддержка политики «Газпрома», крупнейшего газодобывающего предприятия России, официальными представителями России усиливает этот эффект. Сюда следует добавить отказ пойти на соблюдение критериев для стабильных и надежных поставок и на поддержание прозрачности транспортных путей в форме Энергетической хартии, а также сопротивление иностранному влиянию на российские сырьевые предприятия и на освоение тамошних месторождений. Несмотря на успокоительные заверения, это создает климат неуверенности и зависимости и в европейских странах-получателях. Ведь примерно треть импортируемых в ЕС нефти и газа поступает из России. И все же представление об односторонней зависимости от поставок российского сырья неправильное: утрату европейских платежей Россия не могла бы себе позволить в той же мере, в какой Европа не может себе позволить отказаться от российского газа. Поступления от экспорта нефти и газа гарантируют примерно половину доходной части российского государственного бюджета. При этом Европа является для России самым выгодным и платежеспособным клиентом. Кроме того, Россия не может обойтись без западного ноу-хау и западных импортных товаров, настоятельно необходимых ей для улучшения своей экономической инфраструктуры. В целях налаживания альтернативных поставок, например Китаю, сейчас ведутся работы по соответствующему расширению российской системы трубопроводов.
И все же вырисовывается существенная проблема. Из-за недостаточного развития и поддержания в должном состоянии российских трубопроводов через несколько лет возникнут трудности с обеспечением как газом, так и нефтью, которые затронут либо Европу, либо российский внутренний рынок. По оценкам экспертов, без западных инвестиций в российскую транспортную сеть и в добычу предотвратить это будет невозможно. Российские концерны, согласно этим оценкам, не в состоянии самостоятельно сделать эти инвестиции. Возникающая в результате этого неуверенность усиливает в Германии необходимость экономии и диверсификации. Помимо этого, неясное будущее торговли эмиссионными сертификатами и соответственно цен представляет собой инвестиционное препятствие и для западных фирм.
Вторая сфера энергетической политики, от которой Росия ожидает одновременно облегчения и прибыли, это запланированное строительство и экспорт многочисленных атомных элекстростанций (АЭС). Существуют планы и по созданию особенно мелких АЭС, в стадии сооружения находится сейчас первая плавающая АЭС. Естественно, что относительно реализуемости и перспектив этих усилий нет никаких надежных сведений, однако уже имеющийся опыт, связанный с российскими стандартами ядерной безопасности и их соблюдением, не позволяет предполагать ничего хорошего, тем более что ожидаемые страны-получатели такой экспортной продукции, вероятно, также не в состоянии реализовать более высокие требования.
Правда, и в России существует медленно растущее, поддерживаемое и государством понимание того, что ископаемые источники энергии конечны. В декабре уже в третий раз в присутствии одного из советников президента была вручена премия «Глобальная энергия» за идеи по разработке возобновляемых источников энергии.
PDF-Version
