Доклад о поездке в Москву с 27 по 29 апреля 2009 г.

С 27 по 29 апреля я находилась в Москве, чтобы наблюдать за процессом против Михаила Ходорковского, бывшего главного акционера российской нефтяной компании «ЮКОС», и его компаньона Платона Лебедева. Оба они находятся в заключении с 2003 года и после первого обвинительного приговора из-за уклонения от уплаты налогов на астрономическую сумму им предъявлено второе обвинение в миллиардном размере. Исходя из положения вещей и наблюдений за процессом, я прихожу к однозначному выводу: это процесс высокого политического уровня.

Политическая подоплека дела Ходорковского и Лебедева

Один, хотя и не самый важный стратегический проект первого должностного срока Владимира Путина с 2000 по 2004 год заключался в том, чтобы снова возвратить российскую газонефтяную промышленность под государственный контроль и, насколько возможно, - в собственность государства.  С этим были связаны три цели:

Во-первых, сделать государство, которым в последние годы президентства Ельцина практически правили именно потому так и прозванные олигархи, снова дееспособным как государство.

Во-вторых, за этим крылось понимание того, что контроль над ресурсами позволяет осуществлять всеобъемлющий контроль и за политическими процессами в России, (обеспечивая таким образом сохранение власти). В-третьих, после распада Советского Союза единственным реальным средством возврата России хотя бы части ее утраченного геополитического значения считались месторождения нефти и газа.

Сразу же после своего вступления в должность Путин начал борьбу с олигархами. Двое из них, наиболее активные до той поры в общественном и политическом плане, Борис Березовский и Владимир Гусинский, были подвергнуты  уголовным преследованиям и  вынуждены эмигрировать.

Всем остальным Путин предложил, в том числе на встрече в Кремле в 2001 году, своего рода сделку: не вмешиваться в политику, поддерживать стратегические решения Кремля, а за это им позволят сохранить свои концерны. На это пошли все  – кроме Михаила Ходорковского.

Ходорковский бросил вызов Путину, открыто оказывая финансовую поддержку политическим партиям (Яблоку, Единой России, КП) оппозиционным депутатам, публично разоблачая замешанных в коррупции доверенных лиц Путина.

В ответ на это его предостерегли, посоветовав воздержаться от подобных выступлений, а лучше всего – покинуть страну. Ходорковский предостережения проигнорировал. Очередным, на этот раз практическим, предупреждением стал арест его компаньона Платона Лебедева летом 2003 года. Внешне Ходорковский продолжал держаться так, будто это не произвело на него впечатления. В конце октября 2003 года его самого арестовали, а в 2005 году вместе с Лебедевым приговорили каждого к 8 годам заключения в лагерях. В 2007 году против обоих было возбуждено второе дело, а с 31 марта 2009 года в Москве был начат процесс.

Сегодня арест Ходорковского повсеместно считается концом всех либеральных тенденций первого президентства Путина. Затем началась эра управляемой демократии.

Впечатления из зала суда

27 апреля 2009 года. Один день в московском окружном Хамовническом районном суде г. Москвы. Слушается «громкое уголовной дело об экономическом преступлении» на сумму почти в 20 миллиардов долларов  против Михаила Ходорковского и Платона Лебедева. Невзрачное здание суда. Тесный и неуютный зал заседаний. Помещение «охраняют» здоровяки полицейские. Мне бы не хотелось остаться с ними наедине.

18 дней прокуратура оглашала обвинительное заключение – стратегия изматывания не только адвокатов и обвиняемых, но и потенциальных наблюдателей процесса, у которых перед лицом подобного марафона может лопнуть терпение.

Тем не менее,  небольшая группа людей не сдается и присутствует на судебных заседаниях. Зрители с трудом умещаются на скамьях, где едва хватит места для школьного класса.

Среди них  мать Ходорковского Марина Филипповна – пожилая дама с седыми волосами. Бывший председатель демократической партии Яблоко Григорий Явлинский тоже заходит на пару часов.

Ходорковского и Лебедева приводят в зал заседаний в наручниках и сажают в зарешеченную сверху стеклянную клетку. У них серые, изможденные лица. Все-таки они вот уже пять лет в заключении, а два последних года – в камере предварительного заключения. Это означает, что они не бывают на воздухе, не могут заниматься спортом, что камеры тесные и почти нет общения.

Удручающее чувство возникает при мысли, что обоим мужчинам приходится мириться с мыслью снова на долгие годы быть упрятанными в лагерь после этого процесса.

Перед клеткой сидят восемь адвокатов, среди которых есть опытные правозащитники. Они знают, что им приходится здесь оперировать правозащитными средствами правового государства, в то время как со стороны суда и прокуратуры им противостоит не правовое государство.

Прокуроры в униформе, они часами зачитывают обличающие документы. У судьи невзрачный, прямо-таки стоический вид бедняги. Не видно тщеславной кичливости тем, что ему доверено вести такое громкое дело. Напрашивается вопрос, обладает ли он вообще свободой для правовых действий? Может,  прервав заседание, он пошел кому-то звонить, чтобы ответить на ходатайства защиты об отклонении дела?

Ходатайства защиты отклонено. Явно честолюбивая молодая женщина прокурор продолжает зачитывать документы-доказательства. Она невозмутимо читает страницу за страницей.

Папки с делом образуют кубометры: 14 томов, 3500 страниц. И, тем не менее, основную суть дела легко передать в нескольких словах. Обвиняемым вменяется в вину: хищение 350 млн. тонн нефти на сумму почти в 20 млн. долларов, отмывание 21,4 млн. долларов.

Если бы это обвинение отвечало фактам, то отпало бы выдвинутое в первом деле обвинение в уклонении от уплаты налогов в миллиардном размере.  Ведь концерн Ходорковского «ЮКОС» не имел бы доходов, которые подлежали бы налогообложению. Стало быть, приговор к восьми годам лагерного заключения на первом процессе и новое обвинение взаимно исключают друг друга, показывая тем самым, что речь идет однозначно о политическом процессе.

 Знатоки полагают, что у Ходорковского нет никаких шансов выйти на свободу, пока Путин еще обладает властью, дающей возможность его «обезвредить».

В зале суда витает атмосфера безнадежности, характерная для политических процессов при авторитарных режимах. Несмотря на внешнее соблюдение правил, всем ясно, что решение об исходе дела выносится не в зале суда.                                                                                    

Отзывы о деле со стороны правозащитников

На второй день своей  поездки у меня в числе прочего были встречи с представительницами и представителями правозащитных организаций.   В первую очередь меня при этом интересовала их политическая оценка процесса против Ходорковского и Лебедева.

По мнению директора московского бюро Human Rights Watch Эллисон Джилл процесс против Ходорковского и Лебедева представляет собой явную политическую манифестацию. В некотором роде это дело служит пробой, которая покажет, есть ли в России шанс для процессов на основах правового государства. Ходорковский считается политическим конкурентом и потому его преследуют. Она считает, что у него никогда не было шанса доказать перед судом свою невиновность. И ни разу не было шанса на правосудное разбирательство. Значит, остается считать этот процесс политическим.

Председатель правозащитной организации «Мемориал» Арсений Рогинский обратил внимание на то, что 2009 год отличается от 2005 года, когда состоялся первый процесс против Ходорковского и Лебедева. Перед лицом экономического кризиса России срочно нужна финансовая поддержка с Запада. Вот почему это дело нельзя вести так же как в 2005 году. Но он сам пока не знает, как Кремлю удастся вывернуться из этого затруднительного положения. Правда, вполне допустимо, что из-за ненадежности экономической перспективы Кремль будет изо всех сил стараться затянуть процесс.

Таким образом, становится ясно, что Запад действительно может повлиять на рассмотрение дела и ему нельзя уклоняться. Вот почему мне бы хотелось, чтобы побольше политических и общественных деятелей побывало на этом показательном политическом процессе и не оправдался расчет Путина без крупного политического скандала сослать Ходорковского и Лебедева в далекие лагеря на китайской границе.

Россия – член Совета Европы, она входит в ОБСЕ, взяв на себя тем самым обязательство соблюдать принципы правового государства и права человека. Вера в правдивость слов нового президента Медведева в стране и за рубежом будет зависеть от того, чем закончится это дело. Новое изгнание  Ходорковского и Лебедева из общественной жизни России создало бы впечатление о несостоятельности  реформистских заявлений Медведева.