Teil 2

Экологическая политика

Как и в других промышленных и пороговых странах экологическая политика в реальной деятельности государства и предприятий в России большой роли не играет. Соответствующим образом недоразвито и осознание в обществе важности экологической политики. Агрессивная политика индустриализации за последние 80 лет привела в России к тяжелейшим экологическим потерям, последствия которых не были ни устранены, ни даже серьезно проанализированы. По оценкам экспертов, в результате сельскохозяйственного использования, а также химическими и атомными предприятиями было загрязнено за прошедшие десятилетия до 15 проц. территории России, – под этим имеются ввиду не только обширные таежные и степные районы – причем так, что они, собственно говоря, не пригодны для жилья.  В Западной Европе это соответствовало бы примерно двойной территории Германии, Франции Великобритании и Польши, вместе взятых. Напомним: Чернобыль находится не в России, а между Украиной и Беларусью, и Россия была затронута им лишь краешком. В 2000 г. тогдашний «Госкомитет по охране окружающей среды» констатировал, что 61 млн. человек живут в «опасных экологических условиях». Через 3 месяца после этого доклада он был ликвидирован, а на его месте ничего не создано. С тех пор за охрану окружающей среды отвечает Министерство природных ресурсов, которое ориентировано на освоение и экономическое использование окружающей среды. В ходе объявленной весной 2004 года административной реформы в правительстве «Государственная экологическая экспертиза», находившаяся в ведении Министерства природных ресурсов, была переведена в новую «Федеральную службу по экологическому, атомному и технологическому надзору». Руководителем этой службы является бывший заместитель министра атомной энергетики. Группа защитников окружающей среды опасаются, что в будущем Государственная экологическая экспертиза должна быть использована в основном для оправдания сомнительных в экологическом плане проектов развития в энергетической сфере. Тем временем в российском государственном бюджете продолжают сокращаться расходы, имеющие важное значение для охраны окружающей среды. В одном лишь 2005 году было предусмотрено 15-процентное сокращение – после того, как уже в 2004 году эта статья бюджета была сокращена по сравнению с предыдущим годом.

Такие действия, как и  – справедливая сама по себе – критика российскими властями экологической ситуации в районе осуществления нефтяного и газового проекта Сахалин II, ответственность за который несли западные концерны, не служит доказательством интереса к защите окружающей среды. Последняя была использована здесь в качестве политического инструмента для того, чтобы предоставить российским предприятиям возможность участвовать в проекте.

С международной точки зрения следует весьма приветствовать ратификацию Киотского протокола Россией. Приведет ли это к эффективным мерам в области защиты климата, приходится, однако, сомневаться. В первую очередь экономический блок в правительстве рьяно выступил против. Тем самым Россия сковывает свое промышленное развитие, так как при сохраняющемся росте экономики она уже в 2012-2015 гг. превысит полагающиеся ей квоты на выбросы CO2.

Особая сфера обширных экологических проблем, ликвидация арсеналов ядерного, химического и биологического оружия в процессе разоружения после окончания «холодной войны», также оказалась в центре внимания западной политики; уже с начала 90-х годов началось решение этих проблем при значительной финансовой и материальной помощи Запада. Тем не менее это, естественно, остается трудной и дорогостоящей задачей, тем более, что сответствующие программы вооружений или соответственно программы, пришедшие ей на смену, вероятно, продолжают осуществляться дальше. Никто не знает, какие риски в плане безопасности продолжают сохраняться на атомных фабриках и в хранилищах ядерных отходов, которые по прежнему эксплуатируются. 

Группы защитников окружающей среды в России были в числе первых активных, в том числе публично воспринимавшихся инициатив – еще с начала перестройки. Это также указывает на масштабы проблематики.

Отношения между Россией и европейскими институтами

Россия – одна из стран-основательниц СБСЕ, нынешней ОБСЕ, а с 1996 г. член Совета Европы. ОБСЕ как продукт политики разрядки в условиях «холодной войны», как форум для диалога охватывает все государства северного полушария, независимо от их политической системы.  Тем не менее имеется ряд существенных обязательств, которые ориентированы на стандарты ООН и даже – более того – на стандарты западной демократии. Соответствующие конфликты вот уже несколько лет регулярно возникают в ходе наблюдения за выборами, которые осуществляет ОБСЕ в восточноевропейских государствах. Россия сейчас пришла к тому, чтобы под ярлыком  государств СНГ дополнительно создавать собственные комиссии для наблюдения за выборами, которые регулярно возражают против критических анализов ОБСЕ. Кроме того, Россия накладывает ограничения на миссии ОБСЕ в рамках тех конфликтов, на которые она может оказывать влияние; самым ярким примером было ограничение и в конечном итоге приостановление миссии ОБСЕ в Чечне в конце 2002 года. Несмотря на то, что в ОБСЕ действует принцип консенсуса, в 1999 году Россию обязали в рамках реализации Договора об обычных вооруженных силах в Европе, европейской программы сокращения обычных вооружений, вывести свои войска из бывших советских республик Грузии и Молдовы. До сих пор она отказывается выполнить эти обязательства или же, как в случае с Грузией, – несмотря на уступки – продолжает оказывать затяжное сопротивление.

С членством в Совете Европы связаны обязательство соблюдать Европейскую конвенцию о правах человека, необходимость подчиняться решениям Европейского суда по правам человека и подключение к целому ряду других программ по реализации прав человека и демократических стандартов. Не только в случае с Россией, но и с другими, прежде всего восточноевропейскими государствами, это то и дело приводит к жалобам и конфликтам. С момента своего вступления Россия подвергается  мониторингу, так как она до сих  пор не выполняет своих обязательств.

Наряду с постоянными трудностями в Парламентской ассамблее Совета Европы, прежде всего из-за политики в Чечне, в России в качестве постоянной антироссийской пропаганды рассматривают прежде всего решения Европейского суда по правам человека. Целью поэтому является постоянное размывание норм Совета Европы. Спорное с самого начала председательство России в 2006 году уже предоставило для этого целый ряд возможностей. Так, например,  был выдвинут проект резолюции, нацеленный на то, чтобы в будущем поручать наблюдение за выборами не Совету Европы и ОБСЕ, а так называемой Венецианской комиссии, которая, правда, тоже является органом Совета Европы, но имеет более широкий состав членов. По-видимому, в результате Россия надеется на менее четкие критерии и оценки. Некоторые  решения Европейского суда по правам человека, касающиеся выплаты компенсаций, были, правда, на сегодняшний день признаны и реализованы  в пользу жертв российских действий в Чечне, но это не коснулось изменений норм, о которых напоминал суд.

Для преодоления испорченности отношений, которую вызвал процесс приема почти всех центрально- и восточноевропейских государств в НАТО, продолжавшийся вплоть до 2004 года, в 1997 году в качестве меры укрепления доверия был поначалу создан «Постоянный совместный совет НАТО-Россия», а затем в 2002 году «Совет НАТО-Россия». Наряду с этим Россия является участницей программы «Партнерство во имя мира». Решения в Совете НАТО-Россия принимаются, естественно, на основе принципа консенсуса. Поскольку  в сфере политики безопасности это имеет не такую уж большую  важность, а конфликтный потенциал на фоне дебатов о приеме в НАТО других членов, например, Грузии или Украины, по-прежнему сохраняет свое значение, то эффект от деятельности этого органа был лишь небольшим.

Выводы и варианты действий «зеленых»

Необходимость и целесообразность тесных отношений с Россией и с теми, кто живет в ней, не вызывает никаких сомнений. Даже если не обращать внимание на значение российских энергоносителей, страна остается важнейшим восточным соседом Европы и Германии, а кроме того значительным глобальным актером.

В сегодняшней России – после фазы консолидации государства, начавшейся с момента вступления в должность Владимира Путина  –  господствует во все большей мере авторитарная, хотя и неоднородная система, которая использует политические и экономические средства для сохранения своей власти в стране и для усиления влияния за ее пределами. Существенные ограничения в том, что касается демократии и верховенства закона, представляют собой желанный эффект государственного контроля. В то же время, однако, официально поддерживаются требования о  строительстве демократии.

Каким бы ни было «стратегическое партнерство» с Россией или каким бы оно ни могло быть: для нас оно может базироваться только на минимальном стандарте общих ценностей и их гарантий. Ведь без этого в качестве стратегической цели было бы то, что можно, пожалуй, описать как форму мирного сосуществования, какая уже существовала. Однако, этого сегодня недостаточно, это не может быть нашей целью.

Права человека, энергетическая политика и политика в области окружающей среды – три важнейших сферы для политики «Союза 90/Зеленые» в отношении России. Все три темы признаны приоритетными также в Федеральном правительстве и в ЕС. Но подход к ним, с нашей точки зрения, следует подвергнуть критике:

Дефициты демократии в России, правда, регистрируются, однако их критика подчинена поддержанию экономических отношений. С наивностью или даже облегчением слишком активно идут на поводу у симулированного плюрализма Думы или в рамках диалоговых форумов, таких, например, как «Петербургский диалог». В основе этого лежит наряду с традиционной односторонней ориентацией на государственные институты боязнь односторонней зависимости от российского импорта сырья. 

Исходя из ошибочного предположения о том, что экономические отношения и связанное с этим развитие сами по себе приведут к ускорению процесса строительства демократии, что является целью Путина и нынешнего правящего класса в России, происходящее в России, которое заслуживает критики, рассматривается как детские болезни на в общем-то правильном пути.

По-прежнему слишком упорное настаивание на чрезмерном использовании ископаемых энергоносителей сужает свободу действий не только в сфере экономической, но и в сфере внешней политики в отношении России. При этом существенную роль играет лоббизм западных энергетических концернов, которые одновременно являются партнерами российских предприятий.

Справедливое требование о надежности договоров и поставок энергоносителей сопровождается дебатами о необходимости производства электроэнергии на атомных электростанциях с целью уменьшения зависимости от России. Не говоря уже о том, что строительство АЭС длилось бы слишком долго, это не является альтернативой. Речь скорее должна идти о переговорах об обоюдном доступе на рынок и об инвестициях в Россию с тем, чтобы разрушить монополию российских государственных концернов, а кроме того содействовать там повышению эффективности использования энергии.

Поддержка демократических оппозиционных сил в рамках и за рамками партийного ландшафта должна оставаться основополагающим элементом в политике «зеленых» в отношении России. Точками соприкосновения являются общие ценности, общие цели, а также общие формы политической деятельности. Этот спектр охватывает как общество «Мемориал» и Народную ассамблею, головную организацию НПО, так и такие группы, как Общество русско-чеченской дружбы, «Зеленая альтернатива», партия «Яблоко» с «Зеленой Россией», Союз правых сил и целый ряд научных институтов и «мозговых трестов». Больше, чем прежде, следует уделять также внимание происходящему за пределами Москвы и Санкт-Петербурга.

Несмотря на сравнительную слабость этих групп, которая вряд ли преодолима в среднесрочной перспективе, имеются – по крайней мере косвенно – весьма и весьма практические и конкретные успехи: распоряжение Путина о переносе трассы трубопровода, который поначалу должен был проходить в непосредственной близости от Байкала, после длительных и массивных протестов групп защитников окружающей среды –  это один пример; смягчение – хотя и недостаточное – закона о неправительственных организациях после протестов самих НПО и Совета Европы – другой.

Влияние на российскую политику все-таки возможно, когда в достаточной мере вырастает нажим в пределах и за пределами России и когда властная элита не видит для себя непосредственной угрозы. Примером, когда не удалось оказать влияние, являются экспроприация и арест Ходорковского. В целом же система Путина была до сих пор достаточно гибкой для того, чтобы иметь возможность менять позиции, и несмотря на повторяющиеся вербальные выпады, она заинтересована в своем имидже за рубежом. Путину и его окружению ясно, что Россия в международном плане не может изолировать себя ни политически, ни экономически.

Ссылки на международные обязательства России, например в рамках ОБСЕ и Совета Европы, являются поэтому столь же эффективными, как и тесные контакты с союзниками в самой России. Явную заинтересованость России в том, чтобы ее признали демократическим государством, и связанные с этим самограничения следует воспринимать всерьез. Россия вынуждена тем самым постоянно балансировать на грани между выполнением стандартов Совета Европы и ОБСЕ, с одной стороны, и настаиванием на своих особенностях и вытекающих отсюда ограничениях для демократии и правового государства, с другой. Исходя из этого, мы должны не только настаивать на выполнении этих обязательств, но сделать так, чтобы у России были предпосылки к этому. Как и любое общество, любая страна Россия также может меняться и развиваться, и это происходит. Ссылка на так называемую иную историю, которую активно преподносят сами официальные представители России, не может поэтому служить оправданием для дефицитов демократии, создаваемых государством.

Независимо от тематической связи – будь то нарушения прав человека, судебный произвол, экологические скандалы или ограничения демократических прав – можно и нужно расширять сотрудничество с соответствующими группами в России и   согласовывать с ними наши действия. Основания для этого лежат на поверхности: мы не можем обойтись без знаний фактов и оценок наших российских партнеров; скоординированные протесты в стране и за рубежом имеют больше шансов на успех, чем односторонние действия; наши ссылки на группы и отдельные лица в России защищают и укрепляют их. Важную роль при этом играют многие действующие в России иностранные НПО и политические фонды, чью работу мы должны политически сопровождать и поддерживать.

Не только мы как оппозиция в Германии, но и западные государства, в первую очередь ЕС, могут и должны с чувством самосознания отстаивать перед Россией  демократические стандарты, которых требует от Путина демократическая оппозиция. Конечно же, поддержка в строительстве функционирующего правового осударства играет при этом важную роль. Но одно лишь правовое государство не может породить демократию. Так же невозможно автоматически добиться демократизации России, которая только и может в долгосрочной перспективе обеспечить желанную модернизацию страны, с помощью экономических отношений. Тесные экономические связи на базе нынешних реалий и поддержание контактов с государственными институтами для этого недостаточны. Наоборот: они стабилизируют  систему «управляемой демократии» и контролируемых государством отраслей экономики, которые являются тормозом для модернизации в России и опорой российского влияния на Западе. Долгая история западной политики в отношении тоталитарных и авторитарных государств достаточно часто демонстрировала то, как возникает искаженная, оторванная от реальности картина, когда пренебрегают контактами с недостаточно просматриваемым обществом.

Развитие и дифференциация общества в России еще не зашли так далеко, чтобы сформировались социальные и культурные слои, которые бы самостоятельно, в одиночку были в состоянии, осуществить демократические реформы. Для этого требуется поддержка со стороны путем сотрудничества на равных. Конечно, это не следует понимать как призыв к «покупке» какой-либо оппозиции, как это уже делалось некоторыми неоконсервативными американскими фондами с соответствующим противоречивым успехом в ряде стран. Скорее речь должна идти о моральной и практической помощи в деле самоутверждения и сохранения их работоспособности.

Не в последнюю очередь постепенное становление многообразного малого и среднего бизнеса в экономике как носителя демократических требований является предпосылкой для эффективных изменений. Это долгий процесс, на который надо настроиться и западной политике. В какой мере он скажется на политическом ландшафте и, возможно, будет подхвачен устоявшейся системой симулированного плюрализма, должно показать время. Наблюдать и за этим – также одна из задач политики «зеленых» в отношении России.

Zurück zu Teil 1